«Есть миф, что все великолепно. Это не так!»: как топы «Роскосмоса» и АвтоВАЗа стонали из-за ставки ЦБ

«Кредитная нагрузка растет, и  финансовые показатели, ну  я  так мягко скажу, не  улучшаются»,  — описывал накануне топ-менеджер «Роскосмоса» положение дел в  компании. Представители госкомпаний собрались в  Совфеде, чтобы излить свою боль и  попросить поддержку от  властей. Главным «обидчиком» крупных корпораций оказался Центробанк РФ, который повысил ключевую ставку и  сделал недоступными коммерческие кредиты в  банках. В  итоге совещание свелось к  общей просьбе о  льготных займах. Однако Банк России намекнул, что о низких ставках можно забыть  — по  крайней мере, до  инфляции в  4% в  следующем году. О  том, как «Аэрофлот» жаловался на  подорожавший керосин, а  ВЭБ.РФ предупреждал, что переложит издержки на  клиентов,  — в  нашем материале.

Реакция бизнеса на новую ключевую ставку в 15%, которую ввели меньше недели назад, не заставила себя долго ждать. Первый плач раздался накануне на круглом столе в Совете Федерации, посвященном мерам поддержки государственных корпораций и акционерных обществ с госучастием. Жалоба на Центробанк с его запретительно высокой ставкой прошла красной линией через все 1,5-часовое совещание. Впрочем, представитель Банка России не дал себя в обиду и увернулся от просьб компаний дать субсидии по займам. Невольно возникает вопрос, почему Совфед решил ограничиться приглашением лишь госкомпаний. Зато с легкостью уложились в регламент.

От состояния госкомпаний во многом зависит благосостояние страны и ее населения, объяснил такой фокус на теме зампред комитета СФ по экономической политике Иван Абрамов . По его словам, в последнее время у предприятий возник ряд проблем, и в первую очередь — ухудшилось финансовое положение. Каждая третья госкомпания в 2022 году была убыточной, заметил сенатор. Выяснилось также, что 97% поступлений в бюджет приходится на 20 крупнейших АО с госучастием. Всего на конец прошлого года в стране было 507 компаний с госучастием, а их прибыль упала более чем вдвое по сравнению с 2021-м — до 2,1 трлн рублей, подсчитывал Росстат.

Сейчас госкомпании могут не раскрывать финансовую отчетность, но, судя по всему, похвастаться там нечем. «Финансовые показатели, я так мягко скажу, не улучшаются», — описывал сегодня положение дел представитель «Роскосмоса». А одним из поводов для встречи стало недавнее возмущение спикера СФ Валентины Матвиенко ситуацией в «Почте России». «Финансовая дыра в „Почте России“ растет и растет. Никто не реагирует, и мы голову прячем в песок, думаем, что рассосется. Не рассосется там ничего», — подчеркнула Матвиенко. И призвала главу минэкономразвития РФ Максима Решетникова «срочно исправлять ситуацию».

Вскоре вышло интервью гендиректора «Почты России» Михаила Волкова , из которого выяснилось , что компания думает продать часть почтаматов для погашения долгов и призывает как можно скорее ввести для маркетплейсов платежи, а средства от них отдать компании. На совещании в Совфеде финансовый директор «Почты России» Елена Степина объявила, что компании нужна докапитализация в размере 20-30 млрд рублей. Чтобы сенаторы точно услышали, Степина в начале и в конце встречи подчеркнула, что у «Почты России», в отличие от других компаний, вообще нет господдержки, и «живет» она только на свои средства.

Из достижений Степина отметила, что за полгода компания втрое сократила операционный убыток. Среди просьб компании, помимо докапитализации, льготные кредиты за счет фонда национального благосостояния (ФНБ). В 2024 году компании понадобится около 10 млрд руб. на повышение окладов сотрудников в связи с повышением МРОТ и 32 млрд руб. на приведение окладов к рыночным уровням. При нынешних зарплатах «Почте России» трудно удержать сотрудников, оговорилась спикер.

Позже у Степиной спросили, откуда же взялись такие долги, под какие планы давали кредиты «Почте России». «У нас были инвестиции, которые не дали положительного эффекта. Это международка. В связи с текущей ситуацией те инвестиции, которые были направлены на развитие этого бизнеса, они не случились, а обязательства у нас остались. Мы не получаем того эффекта, который закладывали», — пояснила представитель компании. Представитель РЖД, попавший в этот момент в кадр, заметно улыбался.

Следом перешли к «хотелкам» АвтоВАЗа. Видимо, чтобы не быть голословным, вице-президент по внешним связям и взаимодействию с акционерами компании Сергей Громак зашел с козырей. Рассказал, что приехал на совещание на «симпатичном седане» — Lada Vesta нового поколения, а через год компания представит версию этой же машины для чиновников — Lada Aura. «Это одноклассник Ford Mondeo, Toyota Camry», — описал Громак для участников совещания. В начале 2025 года ждем Lada Iskra, который должен стать «самым бюджетным автомобилем» на российском рынке.

Главная проблема для тольяттинского автозавода — это большое кредитное бремя, отметил топ-менеджер. Долгов перед государством нет, но есть — перед банками, и это «острейшая проблема». Основной акционер — группа компаний «Рено» — сформировал задолженность и ушел, а теперь компании надо «расхлебывать». Если в этом году АвтоВАЗ потратит на обслуживание кредитов 10 млрд рублей, то в следующем, с учетом роста ключевой ставки, уже 17 миллиардов.

«Все эти деньги, которые мы в связи с ростом ставки вынуждены будем отдать банкам, мы по сути изымаем из нашей инвестиционной программы, — указал Громак. — Из тех проектов по восстановлению модельного ряда. Мы видим, как быстро обновляют модели китайские производители (честь им и хвала). Нам нужно придерживаться того же темпа. Не будет обновления — мы будем все более и более отставать».

В понимании АвтоВАЗа, при росте ставки у промышленников два пути: замедляться и «деградировать» либо закладывать повышение своих затрат в стоимость автомобилей. К слову, вариант тщательнее посмотреть на эффективность своих трат и сократить издержки не прозвучал. Вывод был следующий: отечественным предприятиям нужно субсидировать ставки по кредитам. Да, всем компаниям субсидии дать не выйдет, с пониманием признал представитель АвтоВАЗа. И предложил выделять помощь выборочно. Например, давать субсидии автопроизводителям при достаточном уровне локализации. Первым в очереди здесь, разумеется, будет завод в Тольятти. А другим надо догонять.

Замгендиректора «Роскосмоса» Валерий Шерин начал речь с развенчивания мифа о том, что в госкомпаниях «все великолепно и никакая господдержка им не нужна». «Конечно, это не так, — пояснил спикер. — „Роскосмос“ действует в условиях, которые ничем не отличаются от [условий для] остальных предприятий. <…> Кредитная нагрузка растет, и финансовые показатели (ну я так, мягко скажу) не улучшаются». Довольно показательно описывает положение дел недавно внесенный в Госдуму законопроект , который позволит «Роскосмос» размещать рекламу на ракетах и объектах инфраструктуры. Шерин также попросил субсидировать ставки по кредитам, поскольку корпорация вынуждена привлекать займы у банков. Да, государство доводит деньги по госконтрактам, но они идут «неравномерно», а периодически контракты «вылетают за пределы бюджетного планирования». Госзаказчик не закладывает это, и возникают новые финансовые обязательства, которые надо погашать.

Выяснилось также, что «Роскосмос» не может попасть в программу поддержки, которая дает субсидии производителям высокотехнологичной продукции. На круглом столе представитель минпромторга РФ не смог объяснить, в чем проблема, а сам Шерин позже уточнил, что все упирается в деньги — минфин не дает. Часть речи касалась кадрового аспекта, и здесь «Роскосмосу», как и «Почте России», трудно удержать людей. Средний возраст сотрудников — 45 лет и выше, а текучка молодых работников составляет 20%. Почему? Молодежь жалуется на низкие зарплаты (которыее недавно стали откровением для президента России Владимира Путина ), отсутствие жилья (под льготные программы попадает 1% сотрудников) и избыточное административное давление на молодых ученых, бюрократию.

На запретительную ставку в 15% жаловалась сенаторам и Объединенная авиастроительная корпорация (ОАК, входит в «Ростех»). В компании подсчитали, что дополнительные траты на обслуживание займов составят в следующем году 12-13 млрд рублей. «Это является серьезной проблемой. А как производить и что делать? Сокращать производство мы не можем, у нас серьезные обязательства», — отметил вице-президент ОАК по экономике и финансам Алексей Демидов .

РЖД не осталась в стороне, но пошла дальше и намекнула, что ключевую ставку в принципе надо снижать. Ну, а пока не снизили, нужен «единый льготный инструмент». Задачи перед компанией стоят амбициозные, но своих средств недостаточно, и потому для реализации крупных инфраструктурных проектов нужна помощь государства. На высокую ставку пожаловались и в госкорпорации ВЭБ.РФ. Там отметили, что выдают кредиты по плавающей ставке, и если «ключ» становится выше, то компании приходится перекладывать дополнительные траты на клиентов. Иначе она будет убыточно, а этого допустить нельзя.

Из беседы зампреда ВЭБ.РФ Алексей Мирошниченко и сенатора Абрамова выяснилось, что если нет субсидии, госкорпорация в лучшем случае даст кредит по ставке 20%. То есть «прибавка» к «ключу» составляет 5%. «Хорошо», — отреагировал член Совфеда. Прозвучало так, что ничего хорошего.

«Аэрофлоту» нужны деньги на закупку новых российских самолетов и поддержание в летной годности действующих зарубежных бортов. Держать на крыле иностранный парк сегодня дороже, обслуживание — дольше и сложнее, рассказал замгендиректора «Аэрофлота» по корпоративному управлению Михаил Федосов . И лизинг, и тарифы аэропортов имеют «повышательную тенденцию», а особенно беспокоят авиакомпанию цены на авиакеросин.

«Надо понимать, что текущие цены находятся на уровне порядка 70 тыс. — это средняя за этот год, а в моменте сейчас — порядка 82 тыс. руб. за тонну керосина. Тогда как те исторические цены, с которыми мы летали до 2019–2020 годов — это 40 тыс. руб. за тонну, то есть рост примерно в два раза. Надо отметить, что доля расходов на ГСМ для авиакомпании — это порядка 35%», — подчеркнул спикер. Заодно заметил, что если в 2022 году государство предоставило большую субсидию компании, то в 2023 году такого нет — только выплаты в рамках субсидируемых региональных рейсов. А маржинальность перевозок «очень низкая», жаловался топ-менеджер «Аэрофлота». Разумеется, попросил льготные кредиты.

Если для российских компаний высокая ставка — это повод где-то «подужаться», то для компаний из новых регионов — «практически смертельное ранение», переживал за своих сенатор от Запорожской области Дмитрий Ворона .

Банк России компании не различает, ставка одна для всех, сразу отрезала директор департамента финансовой стабильности ЦБ Елизавета Данилова . Ее выступление вряд ли обнадежило компании. Когда инфляция приблизится к цели в 4% (по плану Банка России, это случится в 2024 году), тогда и снизятся ставки для экономики, в том числе промышленности. Ну, а пока надо «подужаться». «Мы ожидаем, что в следующем году [ключевая] ставка составит 12,5 — 14,5 процентов. Но затем <…> ставка будет снижаться. В 2025 году ожидаем 7-9 процентов, в 2026-м — 6-7 процентов», — сказала Данилова. Но это, оговоримся, только ожидания.

А что с субсидиями, о которых умоляли госкомпании? Отдельные компании могут быть более уязвимыми, и им потребуется господдержка, пояснила Данилова. «Да, у нас есть программа [льготного] кредитования. Но она носит ограниченный характер. И мы всегда с большой осторожностью относимся к каким-либо программам, которые идут по ставкам ниже ключевой. Поймите, для нас чем больше доля субсидированных займов в общем объеме кредитов, тем больше мы должны повысить ключевую ставку для всей экономики», — отметила директор департамента ЦБ. Если дать льготы одному сектору, придут другие и станут жаловаться, что для них ставка слишком высока, объяснила она логику. Так что потерпеть придется всем.

Повышение ключевой ставки было нужно, оно призвано побороть инфляцию, но ведь сегодня более 40% кредитов в корпоративном секторе выдаются под плавающую ставку, негодовал директор департамента финансово-банковской деятельности и инвестиционного развития минэкономразвития РФ Александр Киревнин . «С такой ключевой ставкой ограничено не только инвестиционное развитие, но и те проекты, которые запускались 2-3 года назад. [Они] сейчас тоже уже кредитуются под плавающую ставку. Компании сталкиваются с тем, что они не только новые проекты не могут финансировать. Возникает вопрос, как быть с той кредитной нагрузкой, которая сейчас есть», — сказал он.

У правительства есть инструменты, чтобы бороться с этой ситуацией с помощью субсидирования. Успешный опыт, например, был в 2022 году, напомнил Киревнин. Но он требует источника финансирования, а «бюджет в текущей ситуации ограничен». «Здесь вопрос — откуда эти деньги взять? Мы с вами понимаем, что с точки зрения бюджета, это возврат к тем или иным налогам. Как мы возьмем деньги из бюджета, чтобы помочь кому-то не то что финансировать будущие проекты, но иметь возможность продолжить финансирование тех проектов, которые уже сейчас есть?», — обозначил проблему спикер. И добавил, что соответствующие предложения, которые планируется обсудить с президентом РФ, сейчас разрабатываются.

Елена Точеная — замдиректора Департамента регулирования имущественных отношений минфина РФ — призвала обратить внимание на то, на какие проекты выделяются субсидии. «[Потому] что мы можем войти в цикл: чем больше субсидий под процентную ставку, которую ЦБ пытается поднять, тем выше может быть процентная ставка», — согласилась она с опасениями Даниловой. Что касается «Почты России», представитель минфина выразила уверенность, что проверка казначейства найдет в компании «внутренние источники» денег. Проще говоря, определит, где можно оптимизировать расходы и «поджаться».

После выступлений представителей министерств, перешли к обсуждению среди сенаторов. Первым слово взял зампред комитета СФ по бюджету и финансовым рынкам Андрей Епишин , и сразу оговорился, что будет озвучивать свою личную позицию. Он обратил внимание на замкнутый круг, когда компаниям с госучастием (и не только) «выделялось много средств», но они не производили продукцию, «которая сегодня нужна для экономической безопасности государства». «ЦБ правильно говорит: „Мы выделим деньги, производить не могут, все уходит в финансовые инструменты, пирамиды, на валютный рынок“. По сути мы сами недоработали, каждый из нас, каждая компания недоработала, когда были лучшие возможности. Сегодня мы пожинаем плоды этого. Круг этот замыкается», — признался он. Проблема в том, считает сенатор, что деньги выделялись «под какие-то не просчитанные проекты», где «бизнес-план заведомо никогда не сходился». Поэтому Епишин предложил добавить в критерии для выделения субсидий пункт, чтобы «проекты были защищены и просчитаны».

Продолжил тему «замкнутого круга» сенатор Павел Тараканов . По его мнению, для развития промышленности необходимо создать источник «длинных дешевых денег», который не зависел бы от колебания ключевой ставки. «Это замкнутый круг, когда говорят „давайте субсидируйте из бюджета“. Но из бюджета можно субсидировать только по отдельным решениям, универсального инструмента нет, [поэтому] „давайте подождем, когда все выйдет на уровень 4 процента“. А когда выйдет на 4 процента, непонятно с учетом того, что у нас высокие санкционные риски, до сих пор высокая зависимость от импортных компонентов и так далее», — сказал он.