«Никто не сказал, мол, оставим и сам «дойдет»: репортаж «БИЗНЕС Online» из госпиталя на линии фронта

«Были случаи, когда казалось, что шансов нет, а  пациентов выхаживали и  спасали»,  — говорит нам реаниматолог, который работает в  госпитале в  нескольких километрах от  линии фронта. Корреспондент «БИЗНЕС Online» провел здесь три дня, поражаясь самоотверженной работе военных медиков, а  также силе воли бойцов, которые с  тяжелейшими ранами продолжают цепляться за  жизнь.

Военный госпиталь развернулся в  здании одной из  больниц  ЛНР.  Сюда привозят раненых бойцов с  передовой, чтобы оказать им  помощь, после чего эвакуировать в  более безопасные больницы

Военный госпиталь развернулся в  здании одной из  больниц  ЛНР, построенной еще в  советские годы.  До  линии фронта  —  несколько километров. Здесь  несколько десятков коек, реанимационное отделение, перевязочные и  две хирургические палаты.  Базовые условия для работы в  больнице уже были,  плюс сюда завезли новое оборудование.

Сюда завезли новое оборудование, которое позволяет хирургам делать сложнейшие операции, а  реаниматологам спасать жизни бойцов

Раненых с  передовой  — а  их  порой сотни в  сутки  —  везут на  машинах медицинских рот, после чего боец попадает в  сортировочную (аналог приемного отделения на  гражданке), где его раздевают и  осматривают. При тяжелых случаях работать с  бойцом могут начать прямо  там. В  больнице раненый не  задерживается, вскоре его эвакуируют в  тыловой госпиталь, откуда при необходимости повезут в  Ростов-на-Дону или Москву. В  госпитале  же остаются те, кого можно поставить на  ноги в  течение 10 суток.

Рация у  каждого медика работает непрерывно. По  ней постоянно слышишь с  КПП, сколько раненых привезли и  в  каком они состоянии.  Но  самый главный сигнал по  рации  — «Нора 333!», что означает пуск вражеских ракет.    Где  бы человек не  находился, у  него есть порядка 20 секунд, чтобы добежать до  безопасного места.   Отсюда и  мешки с  песком на  окнах всех отделений. Однажды они уже спасли находящихся в  отделении медиков и  пациентов: прилет был в  паре десятков метров от  здания. Обошлось без пострадавших. Соседнему госпиталю повезло меньше: всех, кто был в  отделении, убил американский HIMARS. В  том числе погиб один из  командиров, оставшийся вместе с  ранеными.

Командир  — полковник с  позывным  Чикола. Это осетин ростом под два метра. Позывной в  честь осетинского села. Говорит абсолютно без акцента и  не  перестает нахваливать персонал: «С  такими подчиненными командиром быть легко»

Коллектив медиков  —  195-й отдельный медицинский батальон 150-й мотострелковой дивизии, имя которой нанесено на  Знамя Победы.  Сюда командированы лучшие хирурги, реаниматологи, травматологи и  другие специалисты из  федеральных клиник страны. Почти все они  — военные медики, прошедшие службу  в  самых разных горячих точках. Командир  — полковник с  позывным Чикола . Это осетин ростом под два метра. Позывной в  честь осетинского села. Говорит абсолютно без акцента и  не  перестает нахваливать персонал: «С  такими подчиненными командиром быть легко».

Подполковник медицинской службы с  позывным Промедол прикомандирован в  195 медицинский батальон из  военного госпиталя Минобороны России, из  Краснознаменска. Там он  служит  начальником отделения реанимации, а  в  ЛНР он  командирован врачом реаниматологом и  анестезиологом и  также командует реанимационным отделением

Подполковник медицинской службы с  позывным Промедол прикомандирован в  195-й медицинский батальон из  военного госпиталя Минобороны России, из  Краснознаменска. Там он  служит  начальником отделения реанимации, а  в  ЛНР  командирован врачом реаниматологом и  анестезиологом, а  также  также командует реанимационным отделением. «Мы  прекрасно понимаем, что есть необходимость в  нашей работе. Мы  военнослужащие. Тут надо сжать волю в  кулак и  работать»,  — говорит он.

Помогает ему молодой медик Каспер . Он  старший лейтенант, прикомандирован в  батальон врачом-реаниматологом. «Работа здесь специфическая,  — признается  он. —  График у  нас 24 на  7. Отдыхаешь, пока есть возможность, бывает такое, что в  течение суток у  тебя нет возможности даже присесть. Если ты  за  пару суток два часа подремал  — это уже хорошо».

Здесь  же проходит службу главный хирург того  же госпиталя из  Краснознаменска. Его позывной  — Минск. Профиль  — грудная и  брюшная хирургия

Здесь  же проходит службу главный хирург того  же госпиталя из  Краснознаменска. Его позывной  — Минск . Профиль  — грудная и  брюшная хирургия.

Также за  жизнь бойцов на  наших глазах бились Астрахань, Вирус, Дигора, Тигран, Мороз, Ангел, Ника, Ольга и  многие-многие другие медики. Нельзя не  сказать про работу медсестер и  медбратьев, которые постоянно находятся рядом с  ранеными.

Также за  жизнь бойцов бились Астрахань, Вирус, Дигора, Тигран, Мороз, Ангел, Ника, Ольга и  многие-многие другие медики

Мы  приехали  в  расположение батальона в  середине января. Медики вели рутинную работу. В  реанимации Промедол ремонтировал сломанные аппараты ИВЛ, а  затем принял «гуманитарные»  мониторы для отслеживания состояния пациента. Но  затишье  было недолгим. Примерно в  полдень в  госпиталь доставили первого пациента  — бойца со  сквозным пулевым ранением груди.  Пулевые ранения, как говорят врачи,  редкость, так как абсолютное большинство раненых поступают с  минно-взрывными травмами и  осколками в  теле. Мужчина шел заряжать рацию на  передовой, где и  словил пулю снайпера. Она прошла над сердцем, вылетев в  районе лопатки. Выходное отверстие у  мужчины было под татуировкой с  надписью: «Улыбка дочери дороже каждого из  вас». Эта надпись так и  смотрела на  врачей во  время операции.

Далее по  рации раздалось: «Гражданский, тяжелое». Мгновенно на  пороге появились медики «скорой помощи», которые занесли мужчину с  двумя ножевыми ранениями в  область подмышки. «Я  стоял у  магазина, подошел парень, я  его знаю. Он  сказал мне пойти поговорить. Там  же он  меня ножом и  пырнул»,  — истекая кровью рассказал он  свою историю. Его прооперировали и  перевели в  реанимацию, а  несколько часов спустя он  уже ехал в  машине «скорой помощи» в  Луганск.

Настоящий ад  начался ближе к  7 вечера. Рации разрывались, а  «тяжелых» везли один за  другим

Затем вновь затишье. Тогда  же удалось осмотреться. В  сортировочной работают санитары, которые спят прямо там, когда им  удается.   На  военном  сленге  их  называют «туристами». Почему? Никто не  смог объяснить, так сложилось с  годами. Здесь  же — носилки, местами окровавленные настолько, что их  уже ничем не  отмыть. В  перевязочных,  когда никого нет, работают медсестры, поддерживая стерильность и  чистоту. В  хирургии и  реанимации в  это время работают ультрафиолетовые лампы.

Настоящий ад  начался ближе к  7 вечера. Рации разрывались, а  «тяжелых» везли одного за  другим. Вот поступил боец с  осколком в  печени. Парень оказался стойкий: не  унывал, приветствовал врачей, всячески подкалывал  их. После осмотра и  перевязки его тут  же повезли в  хирургию, где провели уникальную для линии фронта операцию. Сначала за  дело взялся Промедол. «Я  сейчас введу тебе лекарство. Просыпаться будешь здесь  же. Слушай, что я  буду тебе говорить. Не  надо с  нами драться, попрошу тебя открыть рот, подними голову. То  же самое сделаешь, когда будешь просыпаться, увижу, что реагируешь, уберу трубку [из горла]. Больно не  будет. Готов? Поехали!»  — сказал он  пациенту.

Вместо разрезов живота  Минск вместе с  коллегой сделал два маленьких отверстия, куда запустили камеру-эндоскоп.  Внутренности солдата  транслировались на  большой экран и  хирург видел все, что находится в  зоне поражения. А  там: кусочек куртки, чуть влево и  синтепон, которые затянуло в  тело вместе с  осколком. Минск очистил полость от  постороннего. УЗИ при этом показало, что сам осколок попал в  печень, не  разорвав ничего. Кусочек металла решили оставить, дабы не  резать уже и  так пострадавший орган.

В  сортировочную вновь поступали раненые. Вот четыре человека с  контузией, их  привезли на  одной машине, трое  кое-как стоят на  ногах. Пытаются вспомнить как их  зовут, затем все-таки отвечают

А  в  это время в  сортировочную вновь поступали раненые. Вот четыре человека с  контузией, их  привезли на  одной машине, трое  кое-как стоят на  ногах. Пытаются вспомнить как их  зовут, затем все-таки отвечают. Тяжело раненных несут на  носилках без остановки  — в  сортировочную, на  рентген, затем в  перевязку и  на  операционный стол. Все они сильно напуганы, их  трясет от  холода и  страха. У  большинства перебиты ноги, руки. Некоторые ждали эвакуации в  поле всю ночь и  день. Есть правило:  медики не  могут забрать раненого из-под обстрелов, чтобы не  подвергать смертельной опасности целую группу. Но  есть и  другие причины. К  примеру, один раненый боец, поступивший накануне, провел под завалами здания 36 часов . Его, обмороженного и  придавленного, смогли вытащить из  бетонного плена благодаря усилиям МЧС, а  медики 195-го батальона спасли ему жизнь уже в  госпитале.

Еще двое получили ранения в  результате несчастного случая, но  и  по  собственной глупости. Пытались растопить буржуйку в  окопе. Дрова были мокрыми, под руку попался порох. Вот и  решили разжечь им.  Как итог  — оба с  ожогами в  госпитале. «Два дебила  — это сила…»  — прокомментировала одна из  медсестер.

Тяжело раненных несут на  носилках без остановки  — в  сортировочную, на  рентген, затем в  перевязку и  на  операционный стол.  Все они сильно напуганы, их  трясет от  холода и  страха

Самые сложные случаи  — несколько ранений в  разных частях тела. Такой боец поступил в  госпиталь около 8 вечера. Возле него разорвался снаряд, изрешетив тело целиком. У  бедняги буквально не  было живота и  части бедра, а  внутренности лежали рядом, на  носилках. Боец стонал от  боли, но  все  же смог назвать свое имя и  дату рождения. Ему 35 лет.  Промедол и  его команда занялись анестезией, в  то  время как другие медики подключили аппарат  УЗИ. В  первую очередь нужно было остановить кровотечение. Промедол ввел в  артерию в  районе бедра специальный «зонд», который дошел по  ней до  самой груди бойца. Таким образом артерию удалось пережать, и  нижнее кровотечение было остановлено. А  врачи колдовали над травмами, боец находился еще в  сознании и  пытался зажать тяжелейшие раны рукой. «Ему было больно, и  он  машинально зажимал раны»,  — потом рассказывали врачи. Все это время он  был в  сознании.

Мгновением позже раненый уже лежал на  операционном столе. Его сердце уже начало останавливаться, но  реаниматологи не  дали этому случиться. Большая команда хирургов уже работала над органами, от  которых мало что осталось. Кроме того, нужно было зашить раскуроченное бедро и  живот. Минно-взрывная травма была сильной, мышцы поясницы фактически отсутствовали. Долгая и  тяжелая операция завершилась нескоро, но  успешно. Раненого перевезли в  реанимацию к  Промедолу, где медики, наконец-то, стабилизировали пациента. Далее  — наблюдение.

Самые сложные случаи  — несколько ранений в  разных частях тела. Такой боец поступил в  госпиталь около 8 вечера. Возле него разорвался снаряд, изрешетив того целиком. У  него буквально не  было живота и  части бедра, а  внутренности лежали рядом, на  носилках

Перед ночью спец по  УЗИ проверил артерии, тогда  же появилось подозрение на  тромбоз. Но  что-либо делать в  этом случае было рискованно, пациент только что перенес тяжелейшую операцию. «Чудо, что он  вообще до  сюда доехал! —  признаются медики. —  С  такими травмами погибают на  месте».

К  раннему утру подозрения спецов подтвердились. В  здоровой ноге у  бойца молниеносно развился серьезный тромбоз. Хирурги приняли решение начать повторную операцию. Еще засветло боец вновь оказался на  операционном столе. Ногу пришлось ампутировать, чтобы сохранить надежду  на  жизнь. Кроме того, на  животе провели дополнительные операции, удалив поврежденные органы, которые до  этого «законсервировали». Реаниматологи вновь сумели стабилизировать состояние пациента. Хоть оно и  оставалось критическим.

Тут на  пороге реанимации появился военнослужащий. Как мы  поняли,  — брат раненого солдата. Промедол разрешил ему буквально на  20 секунд зайти в  отделение, чтобы увидеть родственника. «Смогли его стабилизировать, но  шансы сами понимаете, какие»,  — сказал Промедол. «Он  сильный, он  выберется»,  — не  терял надежды  мужчина в  форме.

Ногу пришлось ампутировать, чтобы сохранить надежды на  жизнь. Кроме того, на  животе провели дополнительные операции, удалив поврежденные органы, которые до  этого «законсервировали»

Ближе к  обеду было принято решение эвакуировать бойца. Жизненные показатели говорили о  стабильности, но  вопрос: переживет  ли он  дорогу? Впрочем, и  оставлять на  передовой его было нельзя. Путь предстоял следующий: раненого на  реанимобиле довозят до  Луганска, оттуда на  вертолете в  Ростов и  спецбортом в  Москву, где ему смогут оказать помощь.

Пациента собрали за  полчаса. Промедол подключил переносной аппарат ИВЛ (аппарат новейший, в  обычных больницах его нет), бойца аккуратно переложили на  реанимационные носилки, укутали в  одеяла, сложили всю технику, которая давала ему жить:  «Погнали». Солдата погрузили в  спецавтомобиль, после чего в  сопровождении медика машина отправилась в  путь. В  госпитале врачи продолжали обсуждать тяжелейший случай. «С  такими ранениями… За  него так боролись. Никто ведь не  бросил его, никто не  сказал, мол оставим и  сам „дойдет“ [до смерти]»,  — говорили в  кулуарах.

Через полчаса двери госпиталя вновь открылись. На  пороге стоял водитель скорой, который сказал: «Не  выжил…». Сердце солдата все-таки остановилось в  пути…

После трех часов ночи поступило еще два раненых с  минно-взрывными травмами  ног. Парни были в  сознании, даже рассказывали  —  что болит и  что не  болит

Полвторого ночи по  рации раздалось: «Промедол! Срочно в  операционную!». Команда реаниматологов и  других специалистов побежала туда. На  операционном столе лежал взрослый мужчина, чьи жизненные показатели резко стали снижаться во  время хирургического вмешательства. «Кома»,  — послышалось от  медсестер.

У  военного было тяжелое ранение ноги, а  кроме этого  — другие патологии, связанные со  старыми болезнями. «Ухудшение состояния по  основному заболеванию, плюс соответствующие патологии. Осложнилось все»,  — говорит промедол. Больного подключили к  аппарату ИВЛ и  отправили на  снимки, где предварительно диагностировали инсульт. Человек впал в  мозговую кому, его нужно было экстренно эвакуировать.

После трех часов ночи поступило еще двое  раненых с  минно-взрывными травмами  ног. Парни были в  сознании, даже рассказывали  —  что болит и  что не  болит. «Живот целый, ноги… Ноги больно»,  — произносил один из  них. С  такими  же травмами поступил 28-летний Олег. Он  хоть и  с  перебитыми ногами был бодр. «Как дела?»,  — интересуемся мы  у  него в  реанимации. «Как в  сказке!»  — отвечает он  с  улыбкой на  лице. Родом он  с  ЛНР, раньше нигде не  служил, а  в  феврале–марте добровольно пошел в  ряды народной милиции. Ростом он  чуть больше 170  см, при том что очень худой. Эдакий миниатюрный солдатик. Его еще спрашивали, не  танкист  ли он. Оказалось, что нет, пехота.

Руки у  него были черные от  грязи. «Так по  блиндажам-то  походи, не  такие будут!»  — с  улыбкой говорит парень. Мыл руки он  самостоятельно. Мылом тереть было бесполезно, и  Промедол откуда-то достал очищающий крем. Но  черная грязь въелась, кажется надолго. Тут  же Каспер и  Промедол сделали ему укол в  спину  — так называемую спинальную анестезию. Ноги у  парня  — тяжелый случай, операции планировались серьезные. Поэтому решили обезболить его со  спины, чтобы он  вообще ничего не  чувствовал часа  три. Но, позже из-за высокой нагрузки в  операционных, «спиналку» пришлось повторять. Парень после операции проснулся и  отправился на  дальнейший этап лечения. И  не  переставая  грозился вернуться на  фронт.

Во  второй день раненые стали поступать с  8 утра. Надежда на  то, что удастся выспаться, не  совпала  с  реальностью. В  ночь дежурил Каспер, спал он  меньше часа

Во  второй день раненые стали поступать с  8 утра. Надежда на  то, что удастся выспаться, не  совпала  с  реальностью. В  ночь дежурил Каспер, спал он  меньше часа.

Часть пациентов провели в  поле с  ранением всю ночь, кто-то «словил» осколок совсем недавно. Преимущество госпиталя в  близком расположении к  фронту  — бойцов можно довезти до  медиков за  час. Одним из  первых поступили уроженцы ЛНР, ныне бойцы МО  РФ. Один из  них  — 21-летний парень в  тяжелом состоянии. Перебиты ноги, замерз. В  18 лет он  заключил контракт с  народной милицией, так и  остался на  СВО. У  него тяжелая травма ноги, повреждены важные сосуды и  артерии. Парню грозила ампутация, причем с  бедра. «Сосуды разорваны, либо восстанавливать, либо отрезать» ,  — совещались медики.

«Вчера в  6 вечера ранение получил. Эвакуировать начали часа в  4 утра сегодня. Переходили поле на  позиции, попали под миномет. Из  группы в  пять  человек выжил только я  и  еще один, он  тоже здесь должен быть. Я  третий день как перевелся в  разведку. Нужна была поддержка пацанов, приехали, начали работать. Метров 150 прошли, а  там чистое поле, понимаешь? Нас „птичка“ спалила и  начало нас закидывать минами»,  — вспоминает боец.

Он  перенес сложную операцию. Чтобы сохранить ему ногу, в  бедро прямо в  госпитале вставили имплант  — бычий сосуд, который восстановил кровопоток. В  противном случае он  бы остался без ноги. Такие импланты  — большая редкость для фронтового госпиталя.

Следующим в  госпиталь привезли солдата с  ранением головы. Он  еле-еле держался в  сознании. На  вопрос, как его зовут, боец попытался выговорить имя, но  получилось только «шшшкола». Оказалось, мужчину звали Микола.  «Неврология»,  — прямо в  сортировочной объясняет нам Промедол. Дело в  том, что осколок поразил участок мозга, отвечающий за  речь. Бывает, что человек пытается сказать одно, а  говорит другое после такой травмы. Или не  может вообще сказать ничего. Пациента посмотрели на  рентгене, после чего было принято решение срочно эвакуировать  его. Травмы головы могут осложниться в  любой момент, поэтому транспортировка срочная. 

Потом в  сортировочной появились пожилые мужчины  — бойцы из  отрядов Б.А.Р.С. (Боевой армейский резерв специальный). Так сложилось, что по  возрасту их  не  брали никуда, и  они, как добровольцы смогли пойти только в  Б.А.Р.С. Бодрые мужички держались крепко. Одному из  них прострелило бедро, пуля осталась внутри. Он  улыбался, даже разделся  сам. И  о  чем-то хихикал с  медсестрами. «Да  шальная пуля попала, шли по  лесу, откуда-то прилетела. Не  прицельно били, случайно»,  — объясняет его седой товарищ. Пуля в  кость не  попала, удалось извлечь прямо там, в  госпитале. Пенсионеры объясняют: «Как только подлечимся, сразу обратно».

К  вечеру в  госпиталь поступил очередной «тяжелый». Молодой парень с  Кавказа в  возрасте 20 с  небольшим лет получил травму живота, ноги и  руки

К  вечеру в  госпиталь поступил очередной «тяжелый». Молодой парень с  Кавказа в  возрасте 20 с  небольшим лет получил травму живота, ноги и  руки. По  сути  — у  него была травматическая ампутация ноги и  нескольких пальцев на  руке. Но  еще страшнее  — маленький осколок, который попал снизу живота и  разорвал тонкую и  толстую кишку. Нужна была резекция.

Нога у  него была раскурочена ниже колена. Срочно подготовив операционную, медики приступили к  работе. А  работало сразу несколько групп  — Минск со  своей командой вскрыл парню живот и  принялся удалять часть кишечника. Вторая команда хирургов в  это  же время пыталась сохранить парню ногу  — буквально сшивая сосуды, артерии и  вены. Травматологи колдовали над рукой  — кисть нужно было сохранить. А  Промедол вместе с  помощницей Ольгой занимался анестезией и  поддерживал стабильную работу организма.

«У  нас сочетанное минно-взрывное ранение с  повреждением нижней конечности с  разрушением большеберцовой и  малоберцовой кости, стопы и  рассечением нервно-сосудистого пучка. Коллеги занимаются восстановлением артериального кровотока, у  нас здесь проникающее ранение живота. Мы  резецируем тонкую. А  реаниматологи стабилизируют состояние»,  — прямо во  время операции комментирует Минск.

К  сожалению, сосуды и  нервы восстановить не  удалось, ногу пришлось ампутировать чуть ниже колена. Парень также лишился части кишечника и  трех пальцев на  кисти.

Затем его привезли в  реанимацию, где Промедол принял решение вывести его из-под наркоза. На  удивление, раненый очухался быстро, вот только новость о  травмах его шокировала. « Как  же я  теперь буду без ноги то  жить … У  меня мама инвалид, дочь, сестренка…»  — со  слезами на  глазах говорил  он. Позже Минск его успокаивал, мол, сейчас делают очень хорошие протезы…

Уже после эвакуации пациента  Минск рассказывает, что больше всего ему жаль именно  таких молодых бойцов. «Когда приезжаешь из  командировки домой, лежишь и  думаешь, что сделал все правильно, но  этот человек потерял ногу. Вот это уже никогда от  тебя не  уйдет. Молодой парень потерял ногу, но  мы  все сделали, и  сосудистые хирурги работали, но  не  удалось.  Я  ему говорил, что он  герой, что он  молодец, жизнь продолжается, протез получишь, живи».

В  то  же время, каждая спасенная жизнь  добавляет мотивации медикам, говорит реаниматолог Промедол: «Это окрыляет и  заставляет каждое утро подниматься и  идти в  сортировочную, противошоковую, операционную. Те  случаи, когда уже, казалось, опускаются руки и  ничего не  сделать, а  пациент выживает  — такие случаи заставляют продолжать работать. В  батальоне был ни  один такой случай, когда казалось, что шансов нет никаких, а  пациентов выхаживали и  спасали ».

***

«БИЗНЕС Online» благодарит командира 195-го  отдельного медицинского батальона 150-й мотострелковой дивизии Чиколу за  оказанное содействие, а  также начальника реанимационного отделения Промедола за  прием и  помощь в  работе.